Генерал от машинерии - Страница 27

– Старшина! Ведите взвод на обед!

Местное светило и старбол уже прошли верхнюю точку своего пути к западу, так что обедать было самое время.

Кирилл почувствовал, как у него заурчало в животе.

Однако сначала зашли в казарму, оставили в шкафчиках шлемы и в оружейной трибэшники. Сдали на зарядку аккумуляторы.

– Не помешало бы и переодеться, – сказал кто-то из метелок.

Энтузиастку чистоты активно поддержали остальные. Кирилл только сейчас понял, что форма сырая от пота. Но похоже, народ попросту не спешил в столовую – впечатления от недавнего боя были сильнее голода, и некоторые, скорее всего, опасались за неконтролируемое поведение желудка.

Старшина Выгонов, подумав секунду, повел отряд в каптерку.

Прежнее обмундирование бросили в дезинтегратор, из синтезатора вытащили новое, приняли душ, переоделись и стали похожи на самих себя, какими были сутки с небольшим назад, сразу после прибытия на планету. Больше причин тянуть с обедом не было.

По дороге в столовую старшину то и дело окликали:

– Ну как вновьприбывшие?

– Двоих нет, – коротко отвечал Выгонов.

Спрашивающие тут же мрачнели.

– А у нас Людку Иванцеву гость затоптал, – вздыхали. – Шестнадцатый бой. Еще четыре, и могла бы на повышение звания. А там, глядишь, и на демобилизацию.

– Людка бы не стала, – не соглашались. – Для нее демобилизация, как менструация. Могла бы – вообще бы обошлась без.

– А у нас Стива Джонсона разорвал, – скрипели зубами. – Корешок мой был с самого тренировочного лагеря.

Поминали недобрым словом ксенов, гостей и начальство, которое жмется повысить бонусы.

Оказывается, личный состав был вовсе не однороден по национальности, и не все были довольны оплатой.

Тут появился откуда-то прапор Малунов, рявкнул:

– Отставить разговоры! – погрозил кулаком Выгонову. – Старшина, почему бойцы до сих пор не накормлены?

Старшина шепнул что-то ему на ухо, и прапор сменил гнев на милость. Тем не менее, расспросы прекратились, и дальше отряд проследовал в столовую без задержек. Верующие молча помолились Единому, атеисты молча подождали. А может, тоже молились – своему атеистическому Творцу…

Обед, к удивлению Кирилла, показался ему очень даже неплохим. Правда, на второе и третье сегодня был «галактический корпус» – гуляш и компот.

Спиря тут же вспомнил очередную историческую байку.

– В старину флотские коки говорили про обед так: «На первое – вода с капустой, на второе – капуста без воды, на третье вода без капусты».

– А коки тут причем? – спросил сидевший за соседним столом Тормозилло Перевалов, уже покинувший санчасть. Никаких следов ранения на нем заметно не было.

– Это не те коки, о которых ты подумал! – сказал Спиря. – Не прикольные мячики. Коками на флоте звали поваров.

Ксанка, понявшая суть Тормозиллова вопроса, прыснула и зашептала на ухо сидящей рядом Альвине.

Наконец и Тормозилло обрадованно протянул:

– А-а-а…

Кирилл поражался, как легко сотрапезники забыли погибших. Как будто четверть часа назад и не пытались оттянуть поход в столовую… Но потом понял: нет, не забыли они ничего, просто стараются об этом не думать и забивают репы трепом, потому что иначе на ум непременно придет собственная судьба…

Его мысли вернулись к павшим на поле боя. Почему они погибли? Потеряли от страха голову или оказались недостаточно ловки? Почему их ПТП не смогли помочь своим хозяевам. Ведь ему, Кириллу, персональный прибор своевременно сообщал об угрожающих позициях противника… А интересно – не ведет ли ПТП запись состояния воина-хозяина, по которой после гибели можно установить причину случившегося?… Надо будет поговорить с прапором. И еще одно… Странно все-таки вели себя монстры. Будто их послали на смерть. Как сказал бы Спиря, отдали на заклание… Но черепуха у них труменькает. Или что там у гостей вместо черепухи?… Как они вчетвером на Кирилла с четырех сторон рванули! Не удивишься, если вдруг окажется, что они между собой общаются…

После обеда, когда отправились в курилки, к Кириллу подошел Тормозилло Перевалов. Следов ранения на нем не было и при ближайшем рассмотрении.

– Куда тебе угодили? – спросил Кирилл.

Витька, как всегда, понял не сразу. А потом закатал левый рукав мундира. Рука ниже локтя была заклеена тампопластырем, однако сам рукав казался нетронутым.

– Мундир я уже поменял, – пояснил Тормозилло, когда Кирилл выразил свое удивление. – Всё было в клочья. И в кровище. – Он хитровато оглянулся по сторонам и сунул руку в карман. – Должок хочу вернуть. – Он вытащил из кармана шайбу и с гордым видом произнес: – Она теперь мне без надобности. Так что спасибо!

Кирилл удивился еще больше, а на физиономии Тормозиллы расцвело откровенное самодовольство.

– Никак подружку себе склеил? Из новеньких?

– Не-а, – сказал Тормозилло. – Из стареньких.

– Красавец!… И кого же ты на кол надел?

Тормозиллово самодовольство расцвело пышнее.

– Ни за что не догадаешься!

Из него так и перло желание похвастаться, но ведь есть же понятия о мужской чести!

– Да ладно, не срывай сопло. Как говорит Спиря, шила в мешке не утаишь. – Кирилл забрал шайбу, положил ее в нагрудный карман мундира и подмигнул Перевалову. – Все равно не сегодня-завтра станет известно.

Тормозилло помотал головой. А потом махнул рукой:

– Ты прав… – Он приблизил губы к уху Кирилла и прошептал: – Это медичка… Капральша…

– Коржова, что ли?! – шепотом же не поверил Кирилл.

– Ну… Я… Это… – Из Перевалова перло так, что он не знал, с чего начать. – Она мне руку обработала, а потом и говорит… Болит? – говорит… А я говорю: уже не… А она говорит: покувыркаемся?… До меня даже не дошло сразу… А она хвать мою здоровую лапу и себе на ананасы… А сама ко мне в штаны…